Этот сборник задуман при жизни Товстоногова, который ждал выхода книги с нетерпением, как будто хотел «перечитать» или «пересмотреть» все, что было им сделано за полвека. От первых постановок в Тбилиси до последней премьеры в Ленинграде в году Товстоногов твердо держался одного: театр делается для зрителей и зрителями — в том смысле, что современность определяет все, и театр, как никакое другое искусство, должен, обязан ее понимать.
Уксусов Иван Ильич
Имя Александра Александровича Фадеева принадлежит уже истории советской литературы. И в то же время для многих из нас он современник, со своей летящей походкой, высоким голосом, со своими страстями, радостями и бедами, взлетами и заблуждениями. Мы помним его и в живом человеческом общении, и на трибунах писательских собраний, совещаний, съездов. В течение многих лет он стоял во главе Союза советских писателей, был одним из его создателей, участником многих творческих дискуссий, полемик и обсуждений. Он самым непосредственным образом причастен ко многим важнейшим событиям нашей общественно-политической и литературной жизни.
Куда едет «Слепой трамвай»? В последние дни минувшего года в издательстве «Медиарост» вышел двухтомник известного писателя, главного редактора журнала «Роман-газета» Юрия Козлова. В него вошли четыре романа, получивших признание читателей: «Одиночество вещей», «Реформатор», «Новый вор», «Слепой трамвай». Три из них в разное время публиковались на страницах «Роман-газеты». В произведениях Юрия Козлова, по мнению критиков, «соединились классический романный размах и острое чувство времени».
Вдоль Дона до самого моря степью тянется Гетманский шлях. С левой стороны пологое песчаное Обдонье, зеленое чахлое марево заливных лугов, изредка белесые блестки безыменных озер, с правой — лобастые насупленные горы, а за ними, за дымчатой каемкой Гетманского шляха, за цепью низкорослых сторожевых курганов, — речки, степные большие и малые казачьи хутора и станицы и седое вихрастое море ковыля. Приподнимая голову, улыбнулся отец, сощурились выцветшие серые глаза, на щеках, залохмативших серой щетиной, вылегли черные гнутые борозды.